Понятие врожденной «культурной экипировки «.

В ответ на интерес Боаса к психологии и привлечение психологических концепций в качестве объяснительных механизмов культурных процессов, в американской антропологии моментально возникает направление, утверждающее, что культурные и психологические феномены должны изучаться раздельно. Это направление связано прежде всего с именем Кларка Висслера (Clark Wissler), который в книге «Человек и культура » Висслер заявляет, что культурные феномены должны быть объяснены в своих собственных терминах, а в своей статье «Психологическая и историческая интерпретация культуры » предлагает следующее рассуждение: поскольку психология имеет дело с врожденной исходной природой человека, а культурные феномены является «приобретенным комплексом деятельности » человеческих групп, то недопустимо сведение культурных феноменов к психологическим и их объяснения в терминах психологии. Психология имеет дело с универсальным и врожденным в человеческой природе и поэтому не может объяснить частное и общее в историческом опыте человечества. Культурные феномены могут быть поняты и объяснены только в терминах социальной истории и не могут быть дедуктивным образом выведены их психологических принципов. Только история может объяснить, что уникально в культурных феноменах. Однако психология может стать прекрасной служанкой антропологии, если сосредоточится на объяснении того, какие элементы человеческого поведении являются врожденными, а какие приобретенными и сможет предложить отчетливые эмпирические критерия для отделения психологического от культурного.[1]

Однако в более поздних работах Висслера, антитеза психологически врожденного и культурно приобретенного разрушается, поскольку он приходит к выводу, что человеческая «экипировка культуры » сама по себе является врожденной. Человек может отвечать на естественные стимулы или приобретать специфическую культурную традицию исключительно в пределах его «врожденной экипировки «, хотя науке и неизвестно, каковы эти пределы. Висслер начинает разделять универсальные культурные модели и конкретное историческое содержание, с которым эти универсальные модели сопрягались. Универсальные культурные модели человека включают речь, материальные черты (жилище, одежду, орудия труда и т.п.), искусство, мифологию, научное познание, религиозную практику, семейную и социальные системы, систему управления, собственность, войну и т.п. Внутри пределов культурных моделей существует, однако, пространство для бесконечных вариаций. Исторически приобретенные вариации содержания отличают одну культуру от другой. Источником происхождения культурных моделей является культурная экипировка человека, которая предает культурноспецифическую форму его инстинктами и побуждениями и провоцируют человека включаться в культурный процесс и участвовать в культуре, в которой он родился. Как полагает Висслер, человек строит культуру, потому что он не может избежать этого; в его протоплазме существуют побуждения, которые ведут его к этому даже вопреки его воле. Из этого следует, что если в какоелибо время преемственность культуры будет нарушена, человеческая группа начнет конструировать ее заново на основании старых моделей.[2]

Культурная преемственность существует потому, что человек по своей природе экипирован для культуры и принужден к культурному строительству и не может избежать изобретения культурных форм согласно предопределенным моделям; культурная преемственность является не исторической случайностью, а прямым следствием психобиологической природы человека. Культура не является «объективным конструктом «, чье существование независимо от человека; она зависит от врожденной экипировки человека и биологической наследственности. «Подход, который закрывает глаза на биологические основание культуры и особенно на рефлективный ответ, с точки зрения Висслера, неадекватен. «[3]

Научная судьба Кларка Висслера прообраз развития антропологии последней трети ХХ века. Психологизм, ставший одним из оснований антропологии, в 60-х 70-х годах вдруг резко отвергается, провозглашается, что культурные и психологические феномены должны изучаться отдельно друг от друга, что первые должны объясняться в своих собственных терминах, без привлечения понятий, взятых из психологии. Это приводит к вытеснению психологической антропологии из числа магистральных направлений антропологии. Однако, начиная с 80-х годов, происходит возврат к психологизму, причем отчасти в формах очень близких к поздним концепциям Висслера, а именно что готовность к восприятию культуры является врожденной особенностью человека и, более того, в своей общей форме, врожденными являются сами культурные модели. Эти идеи получили широкое развитие в культурной психологии, прежде всего у Майкла Коула, одного из ведущих ее современных представителей, и быстро проникла в психологическую антропологию. Толчок к развитию этих идей дала лингвистическая концепция Наума Хомского о врожденности языковых парадигм. Эта концепция Висслера Коула представляет несомненную важность для современной этнопсихологии. Следует отметить и интересную судьбу понятия «культурная экипировка «, которое никогда не использовалось антропологами, но активно разрабатывалась представителями французской школы «Анналов «, прежде всего Марком Блоком. Следует ожидать, что в ближайшее время это понятие войдет в арсенал психологической и когнитивной антропологии и культурной психологии, разрабатывающие в настоящее время проблему «культурных рамок «, как системы инвариантности единой культуры (К. Гирц, Р. Шведер). Надо полагать, что понятие «культурная экипировка » может оказаться небесполезным и для дальнейшего развития этнопсихологии. Важным для этнопсихологии представляется также положение, что если по какой либо причине преемственность культуры будет нарушена, человеческая группа начнет конструировать ее заново на основании старых моделей.

Источник : hr-portal.ru