Альберт Налчанджян об этнопсихологической самозащите
Альберт Налчанджян об этнопсихологической самозащите
Работа Налчанджяна интересна тем, что он стремиться приложить различные известные механизмы психологической защиты не к отдельным личностям, что обычно делалось до него, а к этническим группам, то есть к взаимосвязанным коллективам людей.
«Мы рассмотрим два уровня этнозащиты: а) глобальный, осуществляемый крупными блоками культуры и другими средствами и б) специфический, осуществляемый с помощью специальных защитных механизмов и их комплексов.
Глобальная этническая самозащита. На данном уровне главным средством защиты этноса является вся его культура. Здесь задача состоит в том, чтобы сохранить различные элементы культурного фонда и вновь их актуализировать, а также создать и внести в культуру новые элементы. Последние тоже, по мнению исследователей, играют этнозащитную роль. Это можно понять в том смысле, что обновление этнической культуры одно из условий обеспечения защиты этноса в новых условиях… «[1]
В глобальной самозащите мы выделяем одну, которую считаем целесообразным назвать структурной этнической самозащитой. Мы знаем, что защитные механизмы и стратегии этноса, живущего в среде доминирующей нации, направлены против ассимиляции и ее агентов…
Структурная самозащита выражается в том, что этнос создает свои органы управления, структурирует себя, создает общественные и политические организации, школы, церковь и т.д. Создавая свою разветвленную структуру, этносы превращаются в маленькие общества, самоуправляются и сохраняют себя. «[2]
«С целью дальнейшего углубления этнозащитных функций национального языка мы предлагаем такую гипотизу, состоящую из следующих утверждений: 1) каждая этническая группа имеет долгую историю психологической самозащиты, которая оставила глубокий след (отложение) в структуре, словарном запасе, идеоматических выражениях, пословицах, поговорках, мифах, сказках и других аспектов словесности данного народа; 2) защитные словесные формулировки являются также вкладом творчески одаренных людей, оставивших в наследство исторические, художественные, философские и другие произведения. В их трудах имеются многочисленные интеллектуализации, рационализации, проекции и интроекции, а также словесные выражения (вербализации) других защитных механизмов и процессов; 3) следовательно, необходимо развивать специальную ветвь психолингвистики, которая должна заниматься изучением этого огромного материала. Эта наука психолингвистика индивидуальной и этнической самозащиты должна обнаружить и представить нам, на языке современной психологии, устоявшиеся в языке (словесной культуре этноса) защитные механизмы, их комплексы и стратегии; 4) важной частью нашей гипотезы является следующее утверждение: ребенок в процессе своей социализации, овладевая родным языком, обучается также тем формам, механизмам и стратегиям психической защиты, которые создавались предыдущими поколениями и зафиксировались в языке (а также в фиксируемой языком культуре). Здесь возникает особая и очень интересная проблема: что происходит, когда человек усваивает ряд иностранных языков, в которых и в соответствующих национальных культурах тоже зафиксированы защитные словесные механизмы индивидуального и общеэтнического уровней? Ведь изучение языка другого этноса в определенной мере требует идентификации с ним, формирование (в определенной степени) второго этнического «я » (идентификации личности). Поэтому в психике полиглотов, как мы предполагаем, должны иметь место конфликты яобразов и соответствующих защитных механизмов и стратегий, которые несовместимы (бывают, конечно, и совместимые). Но в любом случае, изучение других языков и культур расширяет репертуар индивидуальной психической защиты. Защита же этноса на уровне индивида может пострадать… 5) таким образом, каждый язык делает своего носителя способным на определенные формы защитного поведения, дает ему в руки соответствующие средства. Но в этом аспекте возможности разных языков различны; 6) …каждый индивид, усваивая структуру (синтаксис) и словарный запас языка, не только усваивает определенные формы, механизмы и даже стратегии психологической защиты. Он приобретает внутреннюю возможность создания новых механизмов и стратегий, приобретает средства и способности для такого специфического вида творчества… Если [в лингвистике] есть правила и механизмы генерации новых предложений, то мы предполагаем, чья есть правила и механизмы, специальная грамматика защитных механизмов и стратегий, которая и порождает новые процессы психологической самозащиты… Если брать еще более частный аспект этой проблемы, то можно сказать, что, вопервых, существует общая способность создания новых защитных механизмов и, вовторых, частные способности создания новых рационализаций, проекций, словесных форм агрессии, репрессивных форм высказывания и т. п…. 7) развиваемая здесь концепция должна опираться на все, что известно нам о психологике. Ведь каждый словесный процесс психологической защиты обладает своей особой логической структурой, которая с точки зрения формальной логики может показаться бессмысленной или хотя бы просто ошибочной. Например, рационализации часто алогичны, парадоксальны и т.п. Они психологичны. Именно психологическая логика является, если не всей, то по крайней мере подсознательной генеративной грамматикой, порождающей защитные процессы и механизмы. Она должна быть исследована также на материале сновидений; 8) Наконец, мы считаем, что структуры психозащитной грамматики и психологики, как и генеративной грамматики, в определенной мере даны в наследуемой структуре мозга, что они в определенной мере наследственны. Вот почему говорящие на разных языках и живущие в разных этнокультурных средах люди, осуществляя психологическую самозащиту, создают не только этноспецифические, но и общечеловеческие (или общие) вербализированные защитные механизмы рационализации, интеллектуализации, словесные формы агрессии и т.п… Эти вербальные формы защиты более или менее точно переводятся на другие языки. Однако раскрытие этнической специфичности этих механизмов и их комплексов одна из важнейших задач этнопсихолингвистики, в частности этнопсихолингвичтических защитных процессов. «[3]
«В этнологии и этнической психологии особого внимания удостоились те средства и механизмы, с помощью которых народы, оказавшиемс под колониальным гнетом, стремятся освободиться от власти чужеземцев. В их психологической активности и поведении значительное место занимают защитные процессы. Те механизмы, которые при этом описываются, социальным психологам известны, но в контексте этнопсихологических явлений они имеют специфические особенности…
Процессы преобразования межэтнической агрессии во внутриэтническую не являются простым «механизмом » поведения. Это чрезвычайно сложный, комплексный процесс, в осуществлении которого участвует целый ряд других, более простых механизмов. В его результате фрустрированные в межэтнических отношениях люди в качестве «козлов отпущения » выбирают своих сородичей. Разрядка агрессии и общей психофизиологической напряженности на представителях своего этноса вызывает некоторую разрядку, катарсис, но такой агрессор переживает также чувство вины. Постоянное повторение таких переживаний может привести к формированию мазахистских черт личности, как и внутриэтнического агрессора, так и у его жертвы… «[4]
«Механизм атрибуции играет существенную роль в межэтнических отношениях…
Атрибуция используется этническими группами в первую очередь для того, чтобы создать о себе положительное представление… Механизм атрибуции необходим тогда, когда этнос желает создать о себе такие представления, для которых нет достаточных объективных оснований. В таком случае самоатрибуции дополняют положительную Я-концепцию, в определенной мере устраняют в ней противоречия и несовместимости отдельных частей, способствуя созданию целостного самосознания, содержащего определенную положительную самооценку.
Вполне понятно, что в процессе использования самоатрибуции допускаются все все основные ошибки, свойственные этому механизму. Свои неудачи этносы приписывают внешним обстоятельствам, а свои успехи своим положительным чертам. [При гетероатрибуции] успехи приписываются внешним благоприятным обстоятельствам, а неудачи их внутренним недостаткам, нереалистическим целям и мотивам.
Хотя такие тенденции существуют, они почти никогда не бывают абсалютными. Общая закономерность состоит в сочетании этих двух типов атрибуций… Речи идет, фактически, о сосуществовании и сочетании этих двух атрибутивных стратегий, в результате которой создается более гибкая и реалистичныя компромисная атрибуция. «[5]
«Хотя атрибуция общечеловеческое явление, можно предположить, что она имеет этническую специфичность. Речь идет о том, что русский, француз, немец и представитель другой национальности осуществляют атрибуции неодинаково; предпочитают различные виды атрибуций; склонны поразному сочетать различные виды этого психологического механизма; склонны поразному сочетать атрибуции с другими адаптивными механизмами.
Эти этнические различия зависят: 1) от различной культуры этносов; 2) от различий их исторического развития; 3) от различий их теперешнего статуса в межэтнических отношениях. «[6]
«С целью осуществления этнческой самозащиты рационализацией пользуются как отдельные этнофоры, так и подгруппы этноса и даже весь этнос… На уровне группы рационализация входт в состав групповых, в частности этнических (национальных) идеологий, а также тех процессов, с помощью которых защищаются интересы группы: политических или идеологических дискуссий, пропагандистских материалов, тех текстов, которые используются для социализации новых поколений людей. «[7]
Монография Налчанджяна является первой в области изучения психологической защиты этноса, и как минимум поэтому не может пройти мимо внимания этнопсихолога. Идея о глобальных защитных механизмах в противоположность специфическим, заимствована из моих более ранних работ (разумеется с соответствующими ссылками) «Метаморфозы традиционного сознания » и «Историческая этнология » в мои работах эти защитные механизмы называются «неспецифическими «. Однако подробный разбор специфических защитных механизмов впервые осуществлен именно Налчанджаном. Нас этот разбор н вполне устраивает, однако это не может быть поставлено в вину Налчанджану эта тема чрезвычайно трудна, а научное ее исследование только начинается.
— Психологические защитные механизмы
[1] А. Налчаджян. Этнопсихологическая самозащита и агрессия. Ереван: Огебан, 2000, сс. 76 77.
[2] А. Налчаджян. Этнопсихологическая самозащита, сс. 79 80.
[3] А. Налчаджян. Этнопсихологическая самозащита, сс. 85 88.
[4] А. Налчаджян. Этнопсихологическая самозащита, сс. 89 90.
[5] А. Налчаджян. Этнопсихологическая самозащита, сс. 109 111.
[6] А. Налчаджян. Этнопсихологическая самозащита, с. 117.
[7] А. Налчаджян. Этнопсихологическая самозащита, сс. 132 133.
Источник: hr-portal.ru
