Далай-лама о конструктивном гневе и борьбе с коррупцией
Буддийский духовный лидер Далай-лама уверен: чтобы противостоять злу, мало оставаться просто добрым — сострадание должно быть с мускулами, а человеку всегда нужно бороться за свои права.
Как гнев, по мнению Далай-ламы, помогает бороться с несправедливостью и менять общество к лучшему.
Деятельное сострадание
Когда Далай-лама встретился с президентом Нельсоном Манделой вскоре после окончания апартеида, он был глубоко впечатлен тем, что Мандела не испытывал никакой ненависти по отношению к людям, много лет державшим его в тюрьме.
Созданная по его инициативе Южноафриканская комиссия по установлению истины и примирению, которую возглавил давний друг Далай-ламы архиепископ Десмонд Туту, собрала тысячи свидетельских и признательных показаний о всевозможных зверских преступлениях в период апартеида.
Лишь некоторым из преступников, чья вина была доказана, была дарована амнистия. Но, без всяких сомнений, проводимые комиссией расследования позволили предотвратить волну насилия, движимого желанием мести. Убежденность Манделы в том, что ни в коем случае нельзя допустить проявление личной мести против белого меньшинства, которое раньше находилось у власти (а также против тех, кто с ним боролся), стала главной движущей силой в преодолении глубочайшего социального раскола.
Общество, которое пережило кровавый конфликт или политический режим наподобие апартеида, «все испещрено ранами», говорит Далай-лама. Вот почему такой процесс по установлению истины и примирения «крайне необходим и очень эффективен для лечения этих ран».
Полное разоблачение преступлений с обеих сторон — как злоупотреблений со стороны тех, кто проводил в жизнь политику апартеида, так и жестокостей со стороны тех, кто восставал против него, — создает ту прозрачность, в которой так нуждается израненное общество, говорит Далай-лама.
Он решительно выступает за подобную открытость в привлечении должностных лиц любого ранга к ответственности за свои преступные деяния. На первый взгляд это может показаться банальной идеей, но меня поразила стоящая за этим побудительная причина: это сострадание.
«В отсутствии деятельной силы, способной им противостоять, несправедливость и коррупция будут процветать»
В отличие от стереотипного представления о сострадании как о благотворной, но кроткой и мягкой доброте, Далай-лама считает, что подлинное сострадание должно быть сильным — он даже называет его «мускулистым» (muscular compassion). Он рассматривает публичное разоблачение преступлений как проявление именно такого рода деятельного сострадания, которое принимает форму принудительного действия ради исправления совершенных несправедливостей.
Его позиция в чем-то сродни позиции выдающегося деятеля разоблачительной журналистики Эптона Синклера, а также непримиримого борца с коррупцией Папы римского Франциска. Он призывает нас к моральной ответственности во всех сферах общественной жизни. Везде, где существует серьезный недостаток этики, мы видим «грязную политику, грязный бизнес, грязную религию и грязную науку», говорит Далай-лама.
Его острое неприятие несправедливости вкупе с призывом разоблачать и противодействовать любым неправомерным деяниям, кем бы они ни совершались — банками, корпорациями, политиками, государственными чиновниками или религиозными деятелями, — является уникальной формой проявления сострадания, которой я меньше всего ожидал от Далай-ламы.
По его словам, деятельное сострадание опирается на три ключевых принципа: справедливость (равное отношение ко всем людям), которая, в свою очередь, зависит от прозрачности (честности и открытости) и подотчетности (ответственности за свои проступки). В отсутствии деятельной силы, способной им противостоять, несправедливость и коррупция будут процветать.
Однако мы можем исправить только то, о чем мы знаем. Поэтому нам нужна прозрачность, которая должна быть подкреплена подотчетностью. Они дополняют друг друга. Подотчетность невозможна без полной прозрачности. Прозрачность же без подотчетности беззуба.
Сострадание в действии
Далай-лама называет себя «простым монахом» и, несмотря на свои путешествия по миру и окружающую его свиту и телохранителей, ведет спартанский образ жизни, соблюдая строгий режим дня. Он живет в бедном квартале и спит в маленькой комнатке со скудной меблировкой, как и подобает монаху. В теплую погоду он ходит дома в шлепанцах, наподобие тех, что носят бедные индийские крестьяне, и в старых, потертых футболках.
В этом он особенно близок Папе римскому Франциску, который также ночует в обычной комнате для гостей, а не в роскошных папских апартаментах, ездит на малолитражном автомобиле и предпочитает скромный титул «епископ Рима» напыщенному «Папа римский». И усилия Франциска, направленные на то, чтобы сделать Церковь более активной в оказании помощи бедным и бесправным, напрямую резонируют с идеями Далай-ламы.
Призыв Франциска к церковнослужителям отказаться от прежней роскоши и стать образцом аскетизма — вместе с выдвинутым им лозунгом «бедная Церковь для бедных людей» — так обрадовал Далай-ламу, что он написал Папе письмо с выражением своего восхищения. Религиозные лидеры, по словам Далай-ламы, должны следовать своим собственным учениям, подавая пример смирения и простоты жизненных привычек.
Другим шагом, побудившим Далай-ламу написать еще одно письмо с похвалой, стало решение Папы Франциска лишить полномочий немецкого епископа Франца-Петера Тебартца ван Эльста, получившего прозвище Роскошный епископ за то, что он потратил на обустройство своей частной резиденции больше 43 млн долларов, снабдив ее бронзовыми оконными рамами, ванной стоимостью 30 тысяч долларов и роскошным парком за 1 млн долларов. В своем втором письме Далай-лама выразил Папе Франциску признательность за «его жесткую позицию в отстаивании подлинного учения Иисуса Христа».
Комментируя суровые действия Папы в отношении этого погрязшего в роскоши немецкого священнослужителя, Далай-лама сказал: «Коррупция не обходит стороной даже служителей религии». А во время выступления в Бангалоре (Индия), заметил: «Отсутствие этики у духовных лиц чревато катастрофическими последствиями».
Деятельное сострадание, по словам Далай-ламы, означает не только облегчение страданий других людей, но и борьбу со злом — а именно противостояние несправедливости и защиту человеческих прав. И такое сострадание, хотя и ненасильственное, может носить весьма активный и решительный характер.
«В современном мире мы видим много обмана, насилия и притеснений, — говорит Далай-лама, — поэтому альтруизм и сострадание приобретают все большее значение». Однако он добавляет: «Недостаточно просто испытывать сострадание. Мы должны действовать».
Конструктивный гнев
Как-то одна женщина, социальный работник, рассказала Далай-ламе следующую историю: некоторое время назад рабочая нагрузка на социальных работников стала почти непосильной. На каждого из них приходилось такое количество обращений, что они были просто не в состоянии помочь всем нуждающимся.
Обеспокоенные судьбой детей, которые нуждались в их помощи, социальные работники провели серию митингов и добились снижения рабочей нагрузки. Как сказала эта женщина, «мы не могли мириться с таким положением дел». Гнев помог им мобилизоваться и добиться устранения несправедливости.
Далай-лама считает, что конструктивный, правильно направленный гнев может быть полезным. Нравственное негодование может побуждать к позитивным действиям. Он не осуждает безоговорочно любое проявление гнева, как я этого ожидал. Как и в случае спокойствия, он различает разные виды гнева.
Когда мы возмущаемся несправедливостью, он призывает нас задействовать позитивные аспекты гнева (такие как интенсивный фокус, прилив сил и решительный настрой), которые могут сделать наш ответ на несправедливость более эффективным. Но это становится невозможным, если мы позволяем нашему гневу выйти из-под контроля.
В этом случае интенсивный фокус превращается в одержимость, прилив энергии — в неконтролируемое возбуждение, а решительность — в жестокость. Важно не просто действовать. Важно и то, как действовать.
«Даже если мы возмущены поступками, Далай-лама призывает нас сохранять сострадание к совершившему их человеку»
В целом Далай-лама выступает за уменьшение деструктивных эмоций, включая гнев. «Терпимость означает, что мы должны избавиться от гнева и ненависти. Но если какой-либо человек причиняет вред нам самим или другим людям, а мы ничего не делаем в ответ, этот человек может почувствовать свою безнаказанность и усугубить свое негативное поведение».
«Таким образом, мы должны проанализировать ситуацию и, если она требует каких-либо контрмер, предпринять их без гнева. На самом деле действия, не мотивированные гневом, как правило, оказываются гораздо более эффективными — когда мы спокойны, у нас гораздо больше шансов попасть прямо в цель!»
Но если в той или иной ситуации мы не способны сохранить спокойствие, Далай-лама советует нам «правильно направить» наш гнев, предприняв необходимые действия для защиты себя и других людей от угрозы или несправедливости, но не позволяя гневу перерастать в неконтролируемую ненависть.
«Постарайтесь сохранить спокойствие ума, изучите ситуацию, а затем примите меры противодействия. Если вы оставите неправомерные деяния без ответа, тем самым вы позволите им продолжаться и, возможно, набирать силу. Следовательно, подлинное сострадание предполагает, что вы должны их остановить».
Наше сострадание должно охватывать всех людей. «Даже если поведение человека носит деструктивный характер, — говорит Далай-лама, — необходимо проявлять заботу о его благополучии. Но при этом вы должны постараться помочь ему прекратить такое поведение».
Один из способов направить свой гнев в конструктивное русло — сохранить чувство сострадания по отношению к этому человеку, даже если нам придется решительно противостоять его поступкам. Это подводит нас к ключевой проблеме: умению разделять между тем, что человек делает, и самим человеком.
Это означает, что мы должны противостоять неправильным поступкам, но любить самого человека — и приложить все усилия к тому, чтобы помочь ему изменить его образ действий. Даже если мы возмущены его поступками, Далай-лама призывает нас сохранять сострадание к совершившему их человеку.
«Истинный смысл прощения, — объясняет он, — состоит в том, чтобы не переносить неприятие поступков человека на самого человека».
Посвятив много часов сравнению различных методов работы с эмоциями, Далай-лама и Пол Экман сошлись на том, что ключевым моментом во всех них является умение провести различие между человеком и его поступком. Именно такой когнитивный прием психологи рекомендуют как наиболее эффективный способ управления негативными эмоциями наподобие гнева. […]
Дефицит эмпатии
На встрече с группой китайских студентов, проходящих обучение в университетах штата Нью-Йорк, Далай-лама сказал: «Вы должны поддерживать вашего нового президента Си Цзиньпина в его усилиях по борьбе с коррупцией. Это очень смелый, замечательный человек, но он нуждается в общественной поддержке».
Вспоминая свою встречу с Мао Цзэдуном в Пекине в 1950-е годы, Далай-лама с улыбкой сообщил мне: «Поскольку Будда был противником кастовой системы, даже Мао признал его заслуги. Он назвал его настоящим революционером, боровшимся за социальную справедливость».
Это замечание напомнило мне о состоявшемся много лет назад разговоре с Джоном Огбу, нигерийским антропологом из Калифорнийского университета в Беркли, который приехал для проведения полевых исследований в маленький городок в центральной Калифорнии, где я вырос. Я был шокирован, услышав о теме его исследования: де-факто существующей здесь кастовой системе.
Он обратил мое внимание на то, что в моем родном городе этнические меньшинства живут в одной его части, а белый средний класс — в другой и такая же сегрегация наблюдается и в школах. Он считал это фактическими «кастовыми» границами. И я не мог с ним не согласиться. Что меня поразило больше всего, так это то, что этот очевидный факт до сих пор ускользал от моего внимания, хотя я прожил в этом городке много лет. Я попросту не задумывался об этом.
В нашей повседневной жизни мы легко перестаем замечать социальное неравенство, автоматически следуя привитым нам с рождения негласным культурным нормам и убеждениям. Следовательно, одна из важных форм прозрачности — выводить на поверхность эти принимаемые как данность предрассудки и скрытые формы дискриминации, например, как это давно уже делается в отношении прав женщин и различных меньшинств.
Невидимость социальной несправедливости порождает равнодушие, особенно среди тех, кто находится у власти (те, кто страдает от несправедливости, разумеется, осведомлены о ней очень хорошо). Исследования показывают, что такое равнодушие начинается на межличностном уровне и создает невидимый барьер для проявления заботливого отношения к людям в целом.
«Общества нужно оценивать не по тому, как они относятся к власть имущим, а по отношению к тем, кто от власти далек»
Как показала серия экспериментальных исследований, проведенных психологом Дачером Келтнером из Калифорнийского университета в Беркли, при непосредственном общении человек с более высоким статусом, как правило, обращает гораздо меньше внимания на человека с более низким статусом, и наоборот.
Так, в ходе пятиминутной встречи двух незнакомых людей более богатый человек намного меньше использовал зрительный контакт, кивки и смех — показатели вовлеченности, — чем менее богатый человек. Аналогичную тенденцию исследователи обнаружили и в Нидерландах: когда двое незнакомых людей рассказывали друг другу о печальных моментах в своей жизни, более влиятельный человек также проявлял больше равнодушия. В то же время Келтнер обнаружил, что бедные и менее влиятельные люди чутко настроены на других людей, как стоящих выше них на социальной лестнице, так и находящихся на одном с ними уровне.
Такая же разница в уровне эмпатической сонастроенности была обнаружена и внутри организаций, когда исследователи сравнили способность представителей высокого и низкого социального ранга определять чувства своего собеседника по выражению его лица. Во время общения начальников и подчиненных первые не только проявляли меньше внимания к своим собеседникам, что выражалось в более короткой продолжительности зрительного контакта, но и чаще их прерывали и завладевали разговором.
Это объясняется тем, что люди, живущие в стесненных и нестабильных финансовых условиях, — например, мать-одиночка, которая работает на двух работах и вынуждена оставлять своего трехлетнего ребенка под присмотром соседки, — зависят от хороших отношений с другими людьми, чья помощь однажды им может понадобиться. «Они понимают, что нуждаются в окружающих», — сказал мне Келтнер.
В отличие от этого, более состоятельная мать-одиночка может нанять для своего трехлетнего ребенка няню или отдать его в центр дневного пребывания детей. Такая независимость, считает Келтнер, является одной из причин, почему богатые люди могут позволить себе не обращать внимания на других людей — что влечет за собой равнодушие к их нуждам и страданиям.
Когда я рассказал о результатах этих исследований Далай-ламе, он добавил еще одно осложняющее обстоятельство: последователи некоторых религий считают, что социальный статус определяется кармой (или судьбой), следовательно, богатые люди заслуживают своего богатства, а бедные люди — своей тяжелой доли, поэтому им не нужно сопереживать и помогать.
Каковы бы ни были истоки такого отношения — негласно существующая кастовая система, вера в свою «избранность» или убеждение в том, что «так Бог устроил мир», — оно препятствует состраданию и становится оправданием для бездушия. «Вот как религия может усугублять эту проблему», — говорит Далай-лама.
Люди, которые игнорируют бедственное положение других, объясняя его божественной волей или кармой, добавляет он, «глубоко заблуждаются».
Мало того, мы должны не просто чувствовать сострадание, но и действовать в соответствии с ним. «Можно тысячу раз повторить слово “равенство”, — говорит Далай-лама, — но при этом поступать совершенно иначе». Проблема заключается в том, что, если у людей, принимающих решения в политике и бизнесе, отсутствует способность к сопереживанию, они не способны в полной мере понять, как их решения отразятся на менее благополучных их согражданах.
Неравенство между богатыми и бедными или социально незащищенными слоями населения становится невидимой, но неоспоримой нормой. Неравный доступ к власти воспринимается как нечто само собой разумеющееся, особенно со стороны элит, которые пользуются ее преимуществами. А те, кто живет в бедственных условиях, не имеют доступа к власти и, следовательно, к принятию решений, которые могли бы улучшить их условия жизни.
Между тем общества нужно оценивать не по тому, как они относятся к власть имущим, а по отношению к тем, кто от власти далек, — будь то из-за своей расы, вероисповедания, пола, уровня дохода или классовой принадлежности, в том числе и принадлежности к еще не родившемуся поколению.
Ганди особенно болезненно переживал равнодушие элиты к бесправным и неимущим. Среди записей, найденных после его смерти в 1948 году, имелся такой совет: «Вспомните лицо самого обездоленного и несчастного человека, которого вам довелось видеть, и спросите у себя, принесет ли тот шаг, который вы собираетесь предпринять, какую-либо пользу этому человеку».
Выводы Келтнера подтверждают важность совета Ганди: образ нуждающегося человека может придавать интимность этому акту и пробуждать эмпатию, которая является лучшим противоядием от равнодушия. Когда мы сопереживаем человеку, мы можем лучше понять, что ему нужно, — и принять более правильное решение.
Источник: hr-portal.ru
