Results not found

По вашему запросу ничего не найдено

Попробуйте отредактировать запрос и поискать снова

Офисная жизнь

Изучение культуры на расстоянии

Article Thumbnail

Вторая мировая и Холодная войны продуцировали много исследований национального характера врагов и союзников Соединенных Штатов. Маргарет Мид и другие антропологи стали разрабатывать метод исследования национального характера (читай, национальной культуры) на расстоянии (at distance).[1] Последний представлял собой попытку изучения документов, относящихся к современности так, словно бы изучалась культура прошедших веков. Определенные элементы непосредственного наблюдения, даже интервью и тесты, продолжали использоваться только тогда, когда дело касалось исследования групп иммигрантов и военнопленных. «Повинуясь необходимости, Мид и другие создавали методы анализа литературы, фильмов, газет, отчетов путешественников и выступлений членов правительства, стиля пропаганды. В этих разработках использовались приемы конфигурационистов «. Речь идет о теоретическом подходе, начало разработке которого положила Рут Бенедикт, рассматривавшая каждую культуру как конфигурацию ее элементов, определенную единой культурной темой. Г. Горер написал ставшую очень известной работу о русском национальном характере, применяя уже только дистанционные методы. «Эта книга, — указывал он, — не основана на моем собственном опыте и наблюдениях. Как «интурист » я совершил две короткие поездки в СССР в 1932 и 1936 годах. Мое знание русского языка было и остается рудиментарным: я могу разбирать простые тексты с помощью словаря «[2].

Все исследования национального характера, в основании которых лежала конфигуриционалистская парадигма, имели две основные черты: вопервых, все культурные элементы, присущие той или иной нации, являющейся объектом исследования, воспринимались как взаимосвязанные, вовторых, любая национальная культура рассматривалась как детерминированная принятыми в ней моделями детского воспитания.

«Главный метод в изучении модальной личности это анализ коллективных феноменов взрослых: политическое поведение, институциональные навыки, системы религиозных идей и ритуалов, форм искусства, средств массовой информации и под. Предже всего это анализ коллективных документов, то есть, утверждения, распределенные устно или письменно среди всех главных сегментов общества. Они включают фольклорные памятники, религиозные труды, популярные журналы, кино и т. д. В определенной степени эти документы конгруентны с тем, что известно о формальной социальной структуре или культуре, они в некотором смысле представляют коллективность и можно законно ожидать, что породят догадки относительно общих психологических процессов. Однако, психологические характеристики, выраженные в этих документах, могут только отчасти соответствовать характеристикам, которые присщи членам обществ. Традиционные документы, такие как мифы и религиозная доктрина могут иметь мало значения для настоящего, или им могут быть атрибутированы специальные значения, не очевидные из буквального контекста. Производимые в настоящее время документы, такие как кино или популярная беллетристика, могут скорее характеризовать личности элиты, которая их производит, чем широкой публики. Конечно, верно то, что если такой продукт пользуется широкой популярностью, он должен до некоторой степени отражать важные чувства, ценности, мечты широкой публики. Однако, должна приниматься во внимание возможность спада. Но даже большое разнообразие популярных фильмов может оставлять незатронутыми некоторые наиболее важные психологические характеристики членов данного общества. Короче говоря, хотя коллективные документы имеют большую ценность для изучения национального характера, по ним нельзя окончательно судить о диапазоне и изменчивости модальной личности, реально существующей в обществе. Только путем сохранения ясного различия, одновременно в теории и в исследовании, между личностью индивида и социокультурной связью, можем мы адекватно изучать их взаимодействие и взаимовлияние. «[3]

«Хризантема и меч » Рут Бенедикт.

Наиболее заслуживающим внимания и наиболее проницательным из этих исследований явилась книга Рут Бенедикт о Японии «Хризантема и меч «. Главная часть работы интерпретирует противоречивые свойства сдержанности и фанатизма зрелого японского характера в терминах японских социальных кодов, относящихся к обязательности, которая, в свою очередь, обосновывается в навыках социализации, которые вызывают стыд в детях. Ее работа концептуально сродни концепции основной личностной структуры: она различала между культурными переменными и личностными переменными, исходя из согласованности культуры и личности, что является характерным тезисов ее «Моделей культуры «. Никогда не проводя исследовательскую работу в Японии, Бенедикт была одним из пионеров «изучения культуры на расстоянии » (основываясь, напр., литературе, истории, записках путешественников, кинолентах, искусстве, интервью эмигрантов), которое становится привычными в изучении национального характера к середине 1940-х годов.[4]

Главное внимание Бенедикт уделила вопросу о том, почему японцы могут быть столь жестоки по отношению к пленным и относиться с таким уважением и быть готовыми к сотрудничеству с победителями после полного поражения Япониии в войне. До второй мировой войны и в ее ходе многие американцы боялись того, что японцы будут угрюмыми и враждебными, нацией затаившихся мстителей, которые будут сабатировать любые мирные программы. Но их страх оказался безосновательным. После поражения японцы, казалось, абсолютно изменились, превратились в нацию, состоящую из людей, которые вполне приняли свое поражение и предерживаются самого благожелательного расположения к новой демократической политике.

Объясняла Бенедикт это так. Сильной стороной японцев является стремление к продолжению раз выбранного направления, но когда это оказывается абсолютно невозможным, они с той же настойчивостью начинают двигаться в другом направлении. «Японцы имеют этику альтернативности. Они попытались достигнуть свои цели посредством войны, им это не удалось. Они отбрасывают этот путь и пытаются найти возможность изменить направление. «[5] Эта способность без сожаления менять свое направление коренится по мнению Бенедикт в том опыте, который каждый японец приобретает в процессе своего взросления. Ведь особенность воспитания детей в японских семьях состоит резкой смене методики воспитания по достижению ребенком определенного возраста. Примерно до 6 — 7 лет детям разрешается вести себя почти как угодно, но более старших детей за каждую провинность подвергают серьезному наказанию. Эта практика воспитания «провоцирует двойственность, амбивалентность японского взгляда на мир, амбивалентность, которую не следует ни в коем случае игнорировать. Опыт привилегий и психологической свободы, которую они имели в детстве, остается в их памяти на всю жизнь, несмотря на дисциплину которой они должны подчиняться, достигнув определенного возраста, это память о времени, когда они не знали наказаний. Достигнув 6 — 7 лет, японцы входят в возраст, когда за провинность они подвергаются жестоким наказаниям и чувствуют себя беспомощными перед любыми применяемыми к ним санкциями. Если они чемлибо провинились, то члены их собственной семьи обращаются против них. «[6]

Исследования национального характера явились первым опытом изучения в систематизированной форме психологических аспектов культуры, или точнее было бы сказать — национальных культур с психологической точки зрения. Национальный характер отражает психологические особенности представителей той или иной нации. Психологическая антропологии, взявшаяся за изучение национального характера, признавала существование таких особенностей, а именно то, что в сходных представители разных наций проявляют себя поразному. Этот взгляд очень популярен и широко представлен в художественной литературе. Тем не менее, долгое время социальные науки не брали на себя задачу описать, в чем состоят эти различия, не имея для этого методологических средств. Особенности видения мира представителями различных культур является одной из центральных тем не только для психологической антропологии, но и для исторической этнологии. Последняя предлагает свой вариант объяснения их происхождения.

Идея изучения культуры «на расстоянии » является важной для этнопсихологии, которая использует большое количество письменных источников об изучаемой культуре, об истории изучаемого народа, и делает свои выводы во многом операясь на знания о поведении того или иного этноса в различных исторических ситуациях, в ответ на различные социокультурные стимулы.


Источник: hr-portal.ru