А.Г. Асмолов: понятие "установка" с позиций деятельностного подхода.
А.Г. Асмолов: понятие «установка » с позиций деятельностного подхода.
Известный российский психолог А.Г. Асмолов указвает на один принципиальный момент, общий для Узнадзе, Выготского, Леонтьева и Лурии: «Принципиальная новизна теории установки Д.Н.Узнадзе и теории деятельности Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева и А.Р.Лурия состоит прежде всего в исходном положении этих концепций: для того, чтобы изучить мир психических явлений, нужно выйти за их пределы и найти такую единицу анализа психического, которая сама бы к сфере психического не принадлежала. Как показывает весь опыт развития общепсихологической теории деятельности, лишь анализ системы деятельности индивида, реализующей его жизнь в обществе, может привести к раскрытию содержательной характеристики многоуровневых психических явлений. С предельной четкостью эта мысль выражена А.Н.Леонтьевым. «[1] Леонтьев пишет: «Включенность живых организмов, системы процессов их мозга в предметный, предметнодискретный мир приводит к тому, что система этих процессов наделяется содержанием, отличным от их собственного содержания, содержанием, принадлежащим самому предметному миру. Проблема такого «наделения » порождает предмет психологической науки ! «[2]
Сознание и бессознательное нельзя рассматривать без анализа деятельности. Любые попытки понять содержание и функции сознания, бессознательного, установки вне контекста реального процесса жизни, взаимоотношений субъекта в мире с самого начала обессмысливают анализ этих уровней отражения действительности. Рассматривать сознание, бессознательное и установку вне анализа деятельности это значит сбрасывать со счетов ключевой для понимания механизмов управления любой саморазвивающейся системы вопрос, поставленный Н.А.Бернштейном: «Для чего существует то или иное приспособление в организме? «.[3] Психика в целом, сознание и бессознательное в частности, представляют собой возникшие в ходе приспособления к миру функциональные органы деятельности субъекта. Как утверждает Асмолов, «Приблизиться к пониманию природы бессознательного можно лишь при том условии, что будут выделены детерминирующие бессознательное различные обстоятельства жизнедеятельности человека побуждающие субъекта предметы потребностей (мотивы), преследуемые субъектом цели, имеющиеся в ситуации средства достижения этих целей, многочисленные, не связанные прямо с решаемой человеком задачей, изменения стимуляции и т.д. Как минимум, в определение бессознательного должны быть включены те детерминанты, принадлежащие предметному миру, которые определяют содержание этой формы отражения действительности. Тогда первоначальная дефиниция бессознательного примет следующий вид: «Бессознательное представляет собой совокупность психических процессов, детерминируемых такими явлениями действительности, о влиянии которых на его поведение субъект не отдает себе отчета «. «[4]
«Для выявления сущностной позитивной характеристики бессознательного необходимо обратиться прежде всего к двум специфическим чертам бессознательного. Первая из этих черт нечувствительность к противоречиям: в бессознательном действительность переживается субъектом через такие формы уподобления, отождествления себя с другими людьми и явлениями, как непосредственное эмоциональное вчувствование, идентификация, эмоциональное заражение, объединение в одну группу порой совершенно различных явлений через «сопричастие «, а не познается им через выявление логических противоречий и различий между объектами по тем или иным существенным признакам. И вторая черта вневременной характер бессознательного: в бессознательном прошлое, настоящее и будущее сосуществуют, объединяются друг с другом в одном психическом акте, а не находятся в отношении линейной необратимой последовательности. Если исходно взять за образец закономерности сознания, в частности, подчиненность некоторых видов понятийного рационального мышления формальной логике, то указанные факты будут восприняты как еще один аргумент в пользу чисто негативной дефиниции бессознательного по отношению к сознанию: в сфере сознания господствует логика; бессознательное царство алогичного, иррационального и т.д. Подобное восприятие указанных выше феноменов исходит из такой типичной установки позитивистского мышления, как эгоцентризм в познании сложных социальнокультурных и психических явлений. Ведь именно эгоцентризм, и в первую очередь такая его форма, как «европоцентризм «, заставляет принимать логику европейского мышления за образец и превращать ее в натуральную, естественную характеристику сознания, при этом благополучно забывая, что сама эта формальная логика есть культурное приобретение. А если логика не дана сознанию от природы. а задана культурой, то правомерно и применительно к сознанию допустить наличие нескольких сосуществующих логик. Несмотря на фундаментальные исследования С.ЛВыготского, А.Р.Лурия (1930) и ЛевиБрюля (1930), посвященные анализу мышления в разных культурах, шоры европоцентризма вынуждают одномерно плоско трактовать не только закономерности бессознательного, но и сознания. Изучению качественного своеобразия бессознательного препятствует еще одна форма научного эгоцентризма, названная нами «эволюционный снобизм «. Исходя из «эволюционного снобизма «, исследователи нередко расценивают формы психического отражения, предшествующие сознанию, как более примитивные, архаичные и т.п. «[5] Так, даже если на словах признается, что функционирование бессознательного не просто алогично, а подчинено другой логике, то эта логика интерпретируется как архаичная.[6] Таким образом, вновь осуществляется возврат к чисто негативному пониманию бессознательного по отношению к сознанию. из-за «эволюционного снобизма » такие проявления бессознательного в детском мышлении, как его аутистический характер, слабость интроспекции, нечувствительность к противоречиям, воспринимаются как алогичность инфантильных форм мышления, их примитивность в отличие от форм понятийного мышления и т.п.[7]
«А эти инфантильные формы не примитивнее и не грубее. Они другие, иные, чем те, которые присущи сознанию. Такие характеристики бессознательного, как отсутствие противоречий и вневременной характер, свидетельствуют не об ущербности, алогичности бессознательного, а об иной его логике, или, точнее, об иных логиках, стоящих за всеми этими проявлениями. Причем иных логиках не в смысле их архаичности и таинственности, а иных логиках функционирования бессознательного в деятельности субъекта, обеспечивающих полновесный адаптивный эффект. И слабость интроспекции, и нечувствительность к противоречиям, и запрет на рефлексию в методике «мозгового штурма «, и аутизм звенья одной цепи, главным стержнем которой является отсутствие противопоставленности в неосознаваемых формах психического отражения субъекта и окружающей его действительности. В неосознаваемом психическом отражении мир и субъект образуют одно неделимое целое. На наш взгляд, слитность субъекта и мира в неосознаваемом психическом отражении представляет собой сущностную характеристику всей сферы бессознательного. «[8] Функция присущего только человеку механизма объективации, по выражению Д.Н.Узнадзе. проявляется в том, что человек видит, что существует мир и он в этом мире.[9] «Итак, отраженные в сознании предметы и явления мира отделены от наличных отношений субъекта к действительности; отраженные в бессознательном события окружающего мира слиты в одном узле с наличными отошениями субъекта в действительности, образуют одно неразделимое целое с этими отношениями. Каждый из этих уровней психического отражения вносит свой вклад в регуляцию деятельности субъекта; каждый из этих уровней приспособлен для решения своего специфического класса жизненных задач. Так, благодаря слитности субъекта с миром в бессознательном, субъект непроизвольно воспринимает мир и запоминает его, не отдавая себе отчета об этом. Однако регуляцией непроизвольных непреднамеренных актов, а также автоматизированных видов поведения тип жизненных задач, для которых необходимо бессознательное, функция бессознательного не исчерпывается. Упоминаемые выше проявления продуктивности доречевого мышления недвусмысленно говорят о том, что бессознательное, не зная «логики » сознания, именно в силу этого незнания открыто бесконечному количеству «иных логик » действительности, которые еще пока не стали достоянием цивилизации. При анализе сферы бессознательного в контексте общепсихологической теории деятельности открывается возможность ввести содержательную характеристику этих качественно отличных классов неосознаваемых явлений, раскрыть функцию этих явлений в регуляции деятельности и проследить их генезис. Если, опираясь на положения школы Л.С.Выготского, А.Н.Леонтьева и А.Р.Лурия, бросить взгляд на историю становления взглядов о бессознательном, то мы увидим, что разные аспекты проявлений бессознательного разрабатывались при анализе четырех следующих проблем: проблемы передачи опыта из поколения в поколение и функция этого опыта в социальнотипическом поведении личности как члена той или иной общности; проблемы мотивационной детерминации поведения личности; проблемы непроизвольной регуляции высших форм поведения и автоматизации различных видов деятельности субъекта; проблемы поиска диапазона чувствительности органов чувств. На основании анализа этих проблем представляется, на наш взгляд, возможным выделить четыре особых класса проявлений бессознательного: надындивидуальные надсознательные явления; неосознаваемые побудители поведения личности (неосознаваемые мотивы и смысловые установки); неосознаваемые регуляторы способов выполнения деятельности (операционные установки и стереотипы); неосознаваемые резервы органов чувств (подпороговые субсенсорные раздражители). «[10]
Реальный факт существования класса надындивидуальных надсознательных явлений предстает в разных ипостасях во всех направлениях, затрагивающих проблему передачи опыта человечества из поколения в поколение или пересекающуюся с ней проблему дискретности непрерывности сознания.[11] «Надсознательные явления представляют собой усвоенные субъектом как членом той или иной группы образцы типичного для данной общности поведения и познания, влияние которых на его деятельность актуально не осознается субъектом и не контролируется им. Эти образцы (например, этнические стереотипы) усваиваясь через такие механизмы социализации, как подражание и идентификация, определяют особенности поведения субъекта именно как представителя данной социальной общности, т.е. социальнотипические особенности поведения, в проявлении которых субъект и группа выступают как одно неразрывное целое. «[12] В советской психологии представления о «надсознательном » и его роли в творческой деятельности развиваются М.Г.Ярошевским, который показывает, что творческая активность ученого детерминируется присущими его научной группе или науке его времени в целом надсознательными категориальными установками аппарата познания, воплощающимися в выдвигаемых ученым гипотезах и проектах их решения.[13]
В соответствии с основными структурными единицами деятельности (деятельность, действие, операция) выделяются уровни смысловых, целевых и операционных установок, а также уровень писхофизиологических механизмов установки.[14] «Общая функция установок любого уровня в регуляции деятельности характеризуется тремя следующими моментами: а) установка определяет устойчивый целенаправленный характер протекания деятельности и выступает как механизм стабилизации деятельности личности, позволяющий сохранить ее направленность в непрерывно изменяющихся ситуациях; б) установка освобождает субъекта от необходимости принимать решения и произвольно контролировать протекание деятельности в стандартных, ранее встречавшихся ситуациях; в) (фиксированная) установка может выступать в качестве фактора, обусловливающего инерционность, косность динамики деятельности и затрудняющего приспособление к новым ситуациям. Установка как готовность к реагированию есть своего рода носитель, форма выражения того или иного содержания в деятельности субъекта. Итак, ко второму классу проявлений бессознательного относятся неосознаваемые мотивы и смысловые установки побуждения и нереализованные предрасположенности к действиям, детерминируемые тем желаемым будущим, ради которого осуществляется деятельность и в свете которого различные поступки и события приобретают личностный смысл. «[15] Изменение смысловых образований всегда опосредовано изменением самой деятельности субъекта.[16] «Подытоживая представления о природе неосознаваемых побудителей деятельности, об их сущности, перечислим основные особенности динамических смысловых систем личности: 1) производность от деятельности субъекта и его социальной позции в системе общественных отношений; 2) интенциональность (ориентированность на предмет деятельности: смысл всегда кому-то или чемуто адресован, смысл всегда есть смысл чего-то); 3) независимость от осознания (личностный смысл может быть осознан субъектом, но самого по себе осознания недостаточно для изменения личностного смысла); 4) невозможность воплощения в значениях (Л.С.Выготский, М.М.Бахтин) и неформализуемость (Ф.В.Бассин); 5) феноменально смысловые образования проявляются в виде кажущихся случайными, немотивированными «отклонений » поведения от нормативного для данной ситуации (например, обмолвки, лишние движения и т.п. (Асмолов). В основе регуляции непроизвольных и автоматизированных актуально неконтролируемых способов выполнения деятельности субъекта (операций) лежат такие проявления бессознательного, как неосознаваемые операционные установки и стереотипы. Они возникают в процессе решения различных задач (перцептивных, мнемических, моторных, мыслительных) и детерминируются неосознанно предвосхищаемым образом событий и способов действия, опирающимися на прошлый опыт поведения в подобных ситуациях. Функция этих проявлений бессознательного состоит в том, что субъект может одновременно перерабатывать информацию о действительности на нескольких различных уровнях и сразу совершать целый ряд актов поведения. «[17]
«Самое важное и вместе с тем очевидное, к чему мы приходим при анализе сферы бессознательного с позиций деятельного подхода, заключается в том, что три пути к изучению психики человека вовсе не представляют собой трех параллельных прямых, которым не суждено пересечься в пространстве научного мышления современной психологической науки. Сегодня совершенно ясно, что благодаря взаимопроникновению подходов, связанных с исследованием бессознательного, деятельности и установки, каждый из них в буквальном смысле слова обретает свое второе дыхание. Деятельностный подход, если он и дальше будет настороженно относиться к богатейшей феноменологии бессознательного, окажется не в состоянии объяснить многие факты, касающиеся закономерностей развития и функционирования мотивационносмысловой сферы личности, познавательных процессов, различных видов поведения. В свою очередь, только выявив функциональное значение бессознательного и установки в процессе регуляции деятельности, мы сможем глубже проникнуть в природу этих проявлений психической реальности. Именно анализируя бессознательное и его функцию в деятельности человека, мы приходим к позитивной характеристике бессознательного как уровня психического отражения, в котором субъект и мир представлены как одно неразделимое целое. Установка же выступает как форма выражения в деятельности человека того или иного содержания личностного смысла или значения, которое может быть как осознанным, так и неосознанным. Функция установки в регуляции деятельности это обеспечение целенаправленного и устойчивого характера протекания деятельности личности. «[18]
Прежде всего для нас важно соотнесение подходов Д. Узнадзе и П. Выготского, что с нашей точки зрения удобнее всего сделать, опираясь на интерпретацию Выготского американским культурным психологом Майклом Коулом и его расширенное понятие артефакта. Последнее дает нам право определять как артефакты объекты и явления и внешние, и внутрипсихические в том случае, если они сформированы в результате любых культурных процессов. Поскольку модель действия, стремление к действию и готовность к действию по Коулу могут рассматриваться как впоричные артефакты, то установка в трактовке Д. Узнадзе в принципе может быть определена как артефакт. Так если мы сравним два треугольника, треугольник Выготского и треугольник Узнадзе, то получим ряд интересных выводов.
Треугольник Выготского.
Орудие труда (артефакт).
*
Субъект Объект
* *
Треугольник Узнадзе
Установка (вторичный артефакт)
*
Субъект Объект
* *
Если мы рассмотрим эти треугольники в совокупности, то получим:
Первичный артефакт
*
Субъект Объект
* *
*
Вторичный артефакт
Таким образом формируется как первичный (материальный или идеальный), так и установка к действию по отношению к этому артефакта.
При этом артефакт не может браться вне контекста, вне всей данности культуры он ее фрагмент, элемент, из комплексов которых сложным образом складывается культура. И установка в трактовке Узнадзе не может рассматриваться изолированно от данной личности. Set это модус целостной личности. Таким образом, будучи вторичным артефактом, установка имеет отношение к целостному культурному полю. С точки зрения этнопсихологии важно, что она является связью между личностью и культурным полем.
Представление о бессознательном, которое выстраивает Асмолов операясь на теорию деятельности близко концепции интенциональных миров Шведера и полностью приемлемо для этнопсихологии.
Описание Асмоловым функций бессознательного также крайне интересно с точки зрения этнопсихологии. Три из четырех названных им функций могут быть соотнесены с функциями этнических констант, а его определение надсознательного может в принципе быть применено как определение этнических констант, разумеется с рядом уточнений и дополнений. Остается только выразить сожаление, что теория бессознательного Асмолова, которая так близко подходит к некоторым ключевым понятиям этнопсихологии, не была достаточно разработана
— Теории установки
[1] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность. В кн.: Бессознательное. Природа, функции, методы исследования. Под общей редакцией А.С.Прангишвили, А.Е.Шерозия, Ф.В.Бассина. Тбилиси: Издательство «Мецниереба «, 1985. Том 4, с. 77 78.
[2] А.Н.Леонтьев, Избранные психологические произведения в 2-х томах, М.,1983, с.261.
[3] Н.А.Бернштейн, Очерки по физиологии движений физиологии активности, М,.1966, с. 326.
[4] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, сс. 78 79.
[5] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, с. 79.
[6] Ж.Леклер, Бессознательное: иная логика. В колл. монографии: Бессознательное: природа, функции, методы исследования, Т.3, Тбилиси, 1978.
[7] Ж.Пиаже, Речь и мышление ребенка. М.Л., 1932.
[8] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, сс. 79 80.
[9] Д.Н.Узнадзе. Психологические исследования. М.,1966, с. 452.
[10] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, сс. 81 82.
[11] В.В.Налимов, Непрерывность против дискретности в языке и мышлении. В колл. монографии Бессознательное: природа, функции, методы исследования, Т.3, Тбилиси, 1978, сс. 286292.
[12] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, с. 83.
[13] М.Г.Ярошевский, Надсознательное в научном творчестве и генезис психоанализа Фрейда. В колл. монографии Бессознательное: природа, функции, методы исследования, Т.3, Тбилиси, 1978, сс. 414421.
[14] А.Г.Асмолов, Деятельность и установка. М.,1979, с. 151.
[15] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, сс. 83 84.
[16] А.Г.Асмолов, О предмете психологии личности, Вопросы психологии, 1983, №3, сс.116125.
[17] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, сс. 86 87.
[18] А.Г.Асмолов. На перекрестке путей к изучению психики человека: бессознательное, установка, деятельность, с. 90.
Источник: hr-portal.ru
