Стабильность как предвестник катастроф

В классическом форсайте (методе предвидения будущего) один из обязательных этапов — проверка полученных результатов на «джокеры», то есть события, вероятность которых невелика, но эффекты которых могут быть масштабны не только в рамках отдельной компании или страны, но и всей планеты. В начале 2020 года «точка отсчета», по крайней мере на ближайшие десять лет, практически не вызывала сомнений у большинства экспертов: тотальная цифровизация и роботизация, сокращение доли ручного труда, распространение новых бизнес-моделей на базе шеринг-экономики, рост креативных индустрий, развитие альтернативной энергетики, активные биотехнологические эксперименты, рост средней продолжительности жизни, «серебряная экономика» пожилых, повышение мобильности и глобализация. Спустя всего несколько месяцев эти очевидные тренды уже не кажутся столь незыблемыми, а выводы даже самых консервативных прогнозов стали похожи на футурологические сценарии.

Неужели эти джокеры никто не предсказывал? Если мы обратимся к ведущим мировым прогнозам, разработанным по методологии классического форсайта, например Прогнозу научно-технологического развития России на период до 2030 года (входит в топ-5 мировых прогнозов, по версии ОЭСР, 2018), то увидим, что еще в 2014 году, когда он был опубликован, в нем отмечалась возможность стремительного распространения заболеваний (причем не только людей, но и животных, растений) и резкого падения цен на традиционные источники энергии. Вопрос в том, насколько серь­езно лица, принимающие решения в бизнесе, науке, политике, отнеслись к указанным джокерам.

Начиная с середины прошлого века, страны соревновались в темпах экономического роста — у кого ВВП на душу населения будет больше. В результате этих гонок мировая экономика приобрела две интересные характеристики: во-первых, она стала глобальной и гиперсвязанной, во-вторых, эффективной — с невысокой маржинальностью каждого сегмента цепочки создания добавленной стоимости. Это и сыграло злую шутку при наступлении джокеров, став катализаторами эффекта домино. Отказ от натуральной экономики («все, что надо, произвожу сам») в пользу специализации («концентрируюсь только на том, что лучше всего получается, остальное покупаю») привел к угрозе национальной безопасности развитых стран, которую Россия в свое время ощутила в полной мере во время санкций. Например, закрытие границ в Великобритании, по экспертным оценкам (The Guardian), может привести к продовольственному коллапсу уже в ближайшие месяцы, так как страна обеспечивает себя питанием только на 53%.

В свою очередь постоянное совершенствование производственных и логистических цепочек привело к минимизации резервов, доминированию бизнес-моделей, играющих в «одно касание». Например, в системе менеджмента just-in-time, которая в середине прошлого века стала одним из драйверов ­экономического роста Японии, текущие запасы должны стремиться к нулю. В дальнейшем эту концепцию активно использовали для экспоненциального роста такие мировые лидеры, как Amazon или Alibaba. Однако в такой системе, как в кровеносной, есть серьезная уязвимость: все ее элементы не могут жить без постоянной связи друг с другом. Пережми на минуту один даже небольшой канал — и «пациент мертв». Именно в такой ситуации оказалась мировая экономика в начале 2020 года.

Новые точки отсчета

Экономика совместного потребления, объемы которой оценивались в $335 млрд к 2025 году, казалось, должна была пострадать больше всех: ее ключевые стейкхолдеры — такие, как BlaBlaCar и Airbnb, уже заявляют если не о сворачивании, то об остановке деятельности на время пандемии. Понятие «совместное», видимо, еще долго будет в прямом смысле слова токсичным. Однако компании, сделавшие ставку на цифровые бизнес-модели, будут лучше других готовы к новой реальности: они быстро адаптируются к внешним вызовам, умеют выстраивать цифровые экосистемы, объединяющие производителей и потребителей, и персонифицированно работать со спросом. Какой продукт они будут продавать — образовательные услуги, доставку еды или виртуальный туризм, — покажет время.

Тема больших данных как источника информации для создания индивидуального ценностного предложения, набиравшая обороты последние пять лет, получит существенное ускорение. Цифровизация, обрубив человечеству офлайн, позволит понять о каждом из нас практически все: от ­последовательности фитнес-упражнений до распорядка рабочего дня сотрудника на «удаленке» (и даже получить доступ к рабочему столу его компьютера). Кто будет держателем этой ценнейшей информации? Банки? Страховые компании? Ритейл? Этих игроков уже теснят сервисы видеосвязи. Кто внимательно читал их «Пользовательское соглашение», прежде чем нажать «согласен»? Когда буквально все данные (включая номера кредитных карт, счетов, записи разговоров и проч.) будут собраны в одной-двух компаниях, мы неминуемо столкнемся с лавино­образным ростом киберпреступлений. Хорошо, если они ограничатся только финансами, а не удаленным управлением нефтеперерабатывающими заводами или атомными реакторами.

Подобные риски были и раньше — они связаны с новой технологической революцией, переходом к безлюдным заводам и «умным» фермам (такие уже есть в рамках инициативы Индустрия 4.0), однако правительства надеялись успеть подготовить экономику и общество к грядущим трансформациям. Сейчас счет буквально идет на дни. Те компании, которые почти завершили переход к новому укладу, скорее всего, закончат его уже в ближайшее время. Ключевой во­­п­рос, который их останавливал, — что делать с сотрудниками. По различным оценкам, к началу 2020 года в мире уже могли быть уволены от четверти до половины работающих людей. Социальные обязательства в виде безусловного базового дохода, которые ряд стран начал вводить несколько лет назад, скорее всего, распространятся в ближайшее время на мировую экономику. Однако ­фундаментальная­ трансформация рынка труда от резкого увеличения числа ­безработных (в США по состоянию на апрель 2020 года количество заявок на поиск работы превысило 22 млн — самый высокий показатель за всю историю наблюдений, включая Великую депрессию начала прошлого века) до скоропостижного ухода ряда профессий, непосредственно связанных с человеческим общением (фитнес-тренеры, секретари) приведет к запуску печатного станка. Как это повлияет на мировую экономику в текущих реалиях, только предстоит понять.

Передовая триада современной экономики — наука, инновации, образование — рискует замедлить свой стремительный рост, по крайней мере, в ближайшие пару лет. Не все процессы можно перенести в онлайн, хотя для дистанционных форм исследований и обучения, безусловно, настал золотой век. Захотят ли участники этой экосистемы возвращаться обратно — большой вопрос.

Туристическая отрасль — одна из пострадавших в наибольшей степени — долго будет приходить в себя из-за страха людей перед путешествиями, зато виртуальные форматы изучения достопримечательностей могут вырасти экспоненциально. Что делать туристическим фирмам, чтобы не обанкротиться? Вспомнить, что только они (все еще) знают все о пристрастиях своих клиентов в изучении новых уголков земного шара. И пока мир на карантине, технологии дополненной и виртуальной реальности помогут вернуться в любимый бар в Сан-Себастьяне или получше разглядеть потолки Сикстинской капеллы — так сказать, без спешки.

Индустрия киберразвлечений — от спорта до взрослых игр — может быстро вытеснить традиционные формы досуга. Кино, театр, выставки, скорее всего, перейдут в виртуальную реальность, оставив узкий нишевый сегмент для «лакшери-офлайна». Зато творческий потенциал человека может получить новое дыхание — без границ и физических ограничений, сдерживающих ранее полет фантазии.

Цифровые технологии и интернет вещей как их проводник могут дать второе дыхание и отрасли недвижимости, которая, очевидно, столкнется с сильной деформацией: уже сейчас спрос на загородные дома вырос вдвое, чего не скажешь об офисах и торговых центрах. Научившись работать и покупать удаленно, люди вряд ли вернутся к старому формату.

Цифровая экосистема начнет поглощать ключевые человеческие активности и, очевидно, получит самое главное — право на контроль над человеком, которое тот даст почти добровольно. Удаленные способы работы, обучения и спорта, отсутствие дома внешнего «надзирателя» и большое количество отвлекающих факторов на первых порах могут резко снизить производительность труда. Однако жесткие KPI, выставляемые работодателями, а также тот факт, что предложение труда значительно превышает спрос, приведут к появлению новых систем контроля времени: контролировать будет сначала человек «на том конце провода», а затем программа. Социально осознанное поведение и следование этическим принципам (вспомните хотя бы хэш­тег #stayhome) будут только способствовать этому тренду.

Новые джокеры

Перечисленные тренды с высокой долей вероятности будут разворачиваться следующие десять лет. В это же время можно ожидать и появления ­новых джокеров. Наиболее яркие и позитивные — научные прорывы в области медицины. Среди них, например, распространение технологий нейроинтерфейсов, позволяющих связывать мозг человека и компьютер. Это даст возможность объединять людей в «матрицу» и создавать коллективный разум, а общество может перейти в виртуальное пространство и получить цифровое бессмертие. Другой вероятный прорыв — увеличение средней продолжительности жизни до 120 лет благодаря клеточным и биотехнологиям, генетическому редактированию, предиктивной медицине, реабилитационной индустрии, и далее — физическое бессмертие и победа над старением как болезнью. Также возможно падение спроса на традиционные продукты и переход к концепции «еда как топливо».

Среди негативных джокеров — ­общественные и политические. Это резкое расслоение общества (не только по уровню дохода), утроение безработицы и риск новой социальной революции внутри стран; изоляция государств и военные конфликты на фоне обрушения экономических взаимоотношений при сохранении низкого уровня доверия и осознанности в мире, а также миграция наиболее ценных для новой экономики слоев населения в страны с максимально комфортными условиями жизни и работы.

В современных высокотурбулентных условиях стратегия, построенная на базе джокеров, может оказаться самой реалистичной и эффективной.

Источник : hbr-russia.ru